– Случайность, и только, – ответил боцман, пристально глядя на майора.

Мак-Наббс крепко сжал губы, как бы не желая произнести те слова, которые уже были готовы у него вырваться. Гленарван, Манглс, леди Элен, казалось, ждали, чтобы майор высказал до конца свою мысль, но он молча направился к повозке, которую осматривал Айртон.

– Что он хотел сказать? – спросил Гленарван Джона Манглса.

– Не знаю, – ответил молодой капитан, – но майор не такой человек, чтобы говорить зря.

– Конечно, Джон, – сказала леди Элен. – Мак-Наббс, наверное, в чем-то подозревает Айртона.

– Подозревает? – пожимая плечами, переспросил Паганель.

– Но в чем же? – удивился Гленарван. – Неужели он считает Айртона способным убить наших лошадей и быков? С какой же целью? Разве интересы боцмана не совпадают с нашими?

– Вы правы, дорогой Эдуард, – сказала леди Элен, – к тому же с самого начала путешествия боцман дал нам не одно бесспорное доказательство своей преданности.

– Без сомнения, – подтвердил Джон Манглс. – Но что же тогда означают слова майора? Я хотел бы понять это.

– Не считает ли он его сообщником тех каторжников? – необдуманно воскликнул Паганель.

– Каких каторжников? – спросила Мери Грант.

– Господин Паганель ошибся, – поспешно ответил Джон Манглс. – Ему прекрасно известно, что в провинции Виктория нет каторжников.

– Ах да, разумеется! – спохватился географ, охотно бы взявший назад вырвавшиеся у него слова. – Как это я забыл? Какие там каторжники – о них никто никогда и не слыхал в Австралии! К тому же они не успеют высадиться здесь, как моментально становятся честными людьми. Все климат, мисс Мери! Знаете, благотворное влияние климата…

Бедный ученый, желая загладить свой промах, увяз не хуже колымаги. Леди Элен не спускала с него глаз, и это лишало его всякого хладнокровия. Но, не желая дольше смущать географа, леди Элен увела Мери в палатку, где Олбинет был занят в это время приготовлением завтрака по всем правилам кулинарного искусства.

– Меня самого следовало бы сослать за это! – с. конфуженно проговорил Паганель.

– Вот именно, – отозвался Гленарван.

Серьезный тон, каким это было сказано, еще более удручил достойного географа, а Гленарван с Джоном Манглсом направились к повозке.

В эту минуту Айртон и оба матроса старались вытащить ее из трясины. Бык и лошадь, запряженные бок о бок, напрягались изо всех сил. Казалось, постромки вот-вот лопнут, а хомуты разорвутся. Вильсон и Мюльреди силились сдвинуть колеса,, а боцман подгонял животных криком и ударами. Тяжелая колымага не трогалась с места. Успевшая уже подсохнуть глина держала ее, словно цемент.

Джон Манглс приказал полить глину водой, чтобы сделать ее менее вязкой. Тщетно: увязшая махина по-прежнему была неподвижна. После новых бесплодных усилий люди и скот остановились. Ничего нельзя было поделать, разве что разобрать повозку по частям. Но без инструментов и это было невозможно. Один Айртон, который хотел во что бы то ни стало преодолеть это препятствие, собирался предпринять новую попытку, но Гленарван остановил его.

– Довольно, Айртон, довольно! – сказал он. – Оставшихся быка и лошадь нам надо беречь. Раз уж приходится продолжать путешествие пешком, то одно из этих животных повезет обеих женщин, а другое – провизию. Они еще смогут принести нам большую пользу.

– Хорошо, милорд, – ответил боцман и стал выпрягать измученных животных.

– А теперь, друзья мои, – продолжал Гленарван, – вернемтесь в лагерь. Обсудим наше положение, взвесим, на что надеяться и чего опасаться, а затем примем решение.

Путешественники подкрепились после тяжелой ночи вполне сносным завтраком, и совещание началось. Все должны были высказать свое мнение.

Прежде всего следовало самым точным образом определить местонахождение лагеря. Паганель выполнил это возложенное на него поручение с безупречной пунктуальностью. По словам географа, экспедиция находилась на берегу Сноуи-Ривер, на тридцать седьмой параллели, под 147° 53' долготы [110] .

– А какова точная долгота Туфоллд-Бей? – спросил Гленарван.

– Она находится на сто пятидесятом градусе, – ответил Паганель.

– Сколько же миль составляют эти два градуса семь минут?

– Семьдесят пять миль.

– А сколько до Мельбурна?

– Не меньше двухсот миль.

– Так, – сказал Гленарван. – Теперь, когда наше местоположение выяснено, что же мы будем делать?

Ответ был единодушным: идти к побережью, и как можно скорее.

Леди Элен и Мери Грант готовы были делать по пять миль ежедневно. Отважные женщины не боялись, если понадобится, идти пешком от Сноуи-Ривер до самой Туфоллд-Бей.

– Вы надежный товарищ в путешествии, дорогая Элен, – сказал жене Гленарван. – Но можем ли мы быть уверены, что, придя в бухту, мы достанем все необходимое?

– Без сомнения, – сказал Паганель. – Идеи – город, существующий не со вчерашнего дня, и между его портом и Мельбурнским должны часто курсировать суда. Но мне думается, что в тридцати пяти милях отсюда, в Делегите, мы сможем не только запастись съестными припасами, но добыть даже и средства передвижения.

– А как с «Дунканом»? – спросил Айртон. – Вы не находите уместным, милорд, вызвать его в Туфоллд-Бей?

– Ваше мнение, Джон? – спросил Гленарван.

– Мне кажется, милорд, не следует торопиться с этим, – ответил, подумав, молодой капитан. – Вы всегда успеете отдать приказ и вызвать Тома Остина к побережью.

– Совершенно верно, – добавил Паганель.

– Подумайте, – продолжал Джон Манглс, – ведь через четыре-пять дней мы будем в Идене.

– Четыре-пять дней? – повторил Айртон, качая головой. – Нет, капитан, положите на это дней пятнадцать, а то и все двадцать, или вам придется потом жалеть о вашей ошибке.

– Пятнадцать или двадцать дней, чтобы покрыть семьдесят пять миль? – воскликнул Гленарван.

– Никак не меньше, милорд. Ведь впереди – самая трудная часть Виктории: пустынные места, где, по словам скваттеров, нет никаких ферм, все заросло кустарником, дорог нет. Придется пробираться с топором или факелом в руках, и, поверьте, вы не сможете идти быстрее.

Айртон сказал все это уверенным тоном. Все вопросительно взглянули на Паганеля, и географ кивком головы подтвердил слова боцмана.

– Пусть так, – сказал Джон Манглс. – Ну что ж, милорд, вы пошлете распоряжение «Дункану» через пятнадцать дней.

– Надо прибавить, – продолжал Айртон, – что трудная дорога – еще не самое главное. Ведь надо будет переправляться через Сноуи-Ривер и, наверное, придется ожидать убыли воды.

– Ожидать? – воскликнул молодой капитан. – Да разве нет брода?

– Не думаю, – ответил Айртон. – Сегодня утром я пытался найти брод, но это мне так и не удалось. Редкая река бывает такой бурной в это время года, но ничего не поделаешь.

– Значит, она широкая, эта Сноуи-Ривер? – спросила леди Гленарван.

– Широкая и глубокая, сударыня, – ответил Айртон. – Шириной она будет с милю, и течение ее стремительно. Даже для хорошего пловца было бы рискованным делом попытаться переплыть ее.

– Ну так что ж! – воскликнул ничем не смущавшийся Роберт. – Срубим дерево, выдолбим его и поплывем. Вот и все!

– Молодец, сын капитана Гранта! – воскликнул Паганель.

– Конечно, он прав, – сказал Джон Манглс. – Нам ничего другого не остается. И я считаю, что не стоит терять время на бесполезные споры.

– Что скажете, Айртон? – обратился к боцману Гленарван.

– Боюсь, милорд, что если не подоспеет помощь, то мы и через месяц все еще будем на Сноуи-Ривер.

– А есть у вас другой, лучший план? – с некоторой досадой спросил Джон Манглс.

– Есть: если «Дункан» покинет Мельбурн и приплывет к восточному побережью.

– Ай, опять «Дункан»! А почему, скажите, если яхта придет в Туфоллд-Бей, нам легче будет добраться до этой бухты?